поддержать
гало
HERACLEOCENE
Татьяна Красильникова
Как-то на даче, когда мы были маленькими, мне и моим друзьям рассказали историю о детях, которые играли с одним растением, представляя, что его стебель – бинокль или телескоп, и сожгли себе глаза. Так я узнала о борщевике. В тот же год в одном из учебников русского языка для начальной школы наш класс читал небольшой текст под названием «Борщевик». Автор восхвалял полезные свойства растения, а также предлагал сделать из стебля маленькую дудочку, которую в конце игры советовал не выбрасывать, а съесть — ведь борщевик «хрустящий, словно огурчик». Я не смогла найти этот рассказ в 2024-м году, но я точно помню, как возмутил меня весь текст и особенно сравнение борщевика с огурцом. Я не знала, что существуют другие безопасные виды, такие как борщевик сибирский, который, вероятно, и упоминался в «Родной речи». Я была возмущена, ведь наша дача была усеяна борщевиком Сосновского. Описанный в 1940-е годы и названный Идой Манденовой в честь ее учителя, он был выдернут из экосистемы Кавказа, в которой у того было свое место, и перемещен на поля агробиологических экспериментов. Предполагалось, что он поможет побороть послевоенный голод: силос должен был кормить скот, скот — людей, а люди — тоталитарную машину. Но борщевик сбежал. Вступив в жестокую коллаборацию с солнцем, он открыл в себе способность обжигать наши слизистые, кожу, язык. Я много думала о борщевике Сосновского, о том, как он, никого не трогавший в своем первоначальном ареале, стал уничтожать экосистемы и захватывать территории. Я думала о том, что при нагревании Земли коралловые рифы выцветают, а борщевик продвигается дальше, распускаясь скучными зонтиками. О том, что однажды став жертвой неудачного эксперимента, он теперь навсегда — соцветие колониальности, милитаризма, научного невежества, патриархата, токсичности и однообразия форм. Я решила представить, как будет выглядеть планета, когда установится господство борщевика. Эту эпоху я назвала Heracleocene (или Борщевикоцен). Однако я решила не отказываться от надежды. Ей отдано не так много места, но для меня она — самое важное, что происходит в этой поэме; она — то, ради чего я искала этот язык.
HERACLEOCENE
уроки земли
из-под палки
из-под полы
из-под пола
из-под гробницы
авторитарных режимов
тоталитарных режимов
из-под грибницы
акторно-сетевой теории
из-под артерии нефти
(it's not a pipe)
из-под трупного яда органических языков
из-под мусора; мусоров

но и просто: горстка земли
на участке земли
на земле
отучивает от перевода речи
▪︎

дети смотрят на облако в телескоп

у телескопа — фуранокумарины
не играйте, дети, с фуранукомаринами
не проглатывайте увеличительные устройства

время мутировало в ожог

дети играют с вмятиной во рту
с пожаром на языке


▪︎
я обернула взгляд вокруг стебля
и увидела красный воздух
в красном воздухе развернулась память
на вкус как горькое молоко
на ощупь — горение
поле охвачено дымом и смутой
я продолжаю тянуть себя по нему
я — это какая точка пространства?


▪︎

мы продолжаем идти
продолжаем
ся
тоже
горячая
по левую
но
война
медленная
корни
славься
славься
о
наклоняйтесь
пониже
животные
борщевикоцен
вгрызшиеся в государства
кланяйтесь влагалищу постистории
по правую руку война горячая
колонии выцветших шапок
▪︎

бегство
из лабораторий агробиологического провала

в архивы почвы

захватывать экосистемы
заселяться
в заброшенные шесть соток

бегство
от низшей агентности
к рычагу империи

от воды
к оде
поющей
невозможность смерти на тоталитарных дрожжах


▪︎

когда мне было пятнадцать я могла переплыть под водой целую реку я заходила сначала по щиколотку затем по пояс затем по грудь глотала воздух и переплывала под водой реку взрослые шутили что у меня каждую ночь отрастали жабры а я шутила что по утрам у реки отрастали руки и обхватывая ее запястья своими руками я загадывала чтобы она была моим домом холодным торфяным местами воронкообразным с торчащими пнями корягами в крошку смолотым белым песком с трупом соседа напившегося и прыгнувшего в костер ледяной воды с телом безумца прикинувшегося трупом и на спине проплывшим всю реку пугая членок и членов садового товарищества облепиха членки и члены уважаемые у:дачни:цы пожалуйста примите меня в свое советское тело я научу вас тщательно умывать склизкие жабры я научу вас проплывать мимо мертвых и ни о чем ни о чем не думать


▪︎

биоразлагаемый дождь агитационных флаеров :
активистки и активисты
антиборщевични:цы всех ареалов
пролетайте и соединяйтесь в единое тело борьбы
за нашу и вашу свободу произрастания
во имя неистовости наречий
всех рек и озер и морей и луж
в стране луж и очередей
и за ее пределами
будьте удобрены и бодры
уважаемые представительницы флоры и фауны
граждане луга и леса
водоросли и лишайники
камни и скалы
уважаемые живые !

▪︎


увязая в раскаленном борщевичном рагу

младенцы срыгивают язвы

ощупывают волдырями зонтичную колыбель

качаются в задымленном дыхании севера
я слизываю языком пепел с их зрения

но и мой язык обожжен

может, всегда-уже обожжен

и всегда-намылен

на пепел налипает еще слой пепла и еще слой пепла и

▪︎


когда мне было десять мне строго-настрого приказали не собирать букет из советских ошибок неверующих в генетику воинов послевоенных лабораторий проебавшихся не заметивших доминантный ген борщевичного яда потому что эти слова — «доминантный», «ген» — не переводятся на язык их веры единственный который они заучивали которому их учили

▪︎

языками коралловых рифов
они отыскивали себе прохладу
на глубине различия

но языки их срезали
тогда
да и всякий раз
сколько женщины✺ ни вынашивали такие же языки
те все равно выцветали на суше
с р е´з
´а л и
с р е´з
´а л и
ничего уже об этом нельзя расслышать
на высоких волнах чужеродной речи

никакого дыхания уже не поймаешь
в незаконных поселениях компульсивного белого

▪︎


когда мне было минус пятьдесят только не говорите мне о только не говорите что меня тогда не было когда мне было минус сорок девять лет пришел франкенсталин сказал привет у меня есть месть для вашей местности пришел товарищ приплелся frankly speaking это была совсем не американская холодная месть а дедушка вождь наших луж и жул и к огда мне было минус сто градусов по ртутному календарю товарищ вавилов пришел с поцелуем рдеющим от лысенко товарища коллеги и человека с большой на темени горящим пришел с поцелуем сказал frankly speaking генетика это гниль и говно даже так гнилое говно прямо так и сказал привет с поцелуем во лбу говоря по чести генетика это тьма генетика это гэ а а аагробиология это топ а у кого какие сомнения то селекция ждет вас товарищи дорогие и дорогие товарки селекция ваше все сомне ва ю щи е ся эти кара и мокрая простыня и я рость я ровизации все для вас дорогие мои товарищи и товарки припасе но дорогие мои сомневающиеся и сомнительные припасли мы для вас всякое растакое так-то вот растакое и всякое вот то-то и оно

▪︎

советские дети едят геркулес
постсоветские дети выкармливают геракла в пластиковом коконе тамагочи

послевоенные советские дети едят геркулес
приготовленный на горьком молоке выдоенным из коров переевших взбрыкнувший силос

всегда-советские всегда-дети зазубривают язык инвазивной культуры за трухлявыми партами
вокабуляр токсикологии маскулинности за трухлявыми партами
морфологию невежества
синтаксис перехвата
фонологию выдержанной эксплозии
грамматику постепенного нагревания
за трухлявыми партами
за трухлявыми партами
за трухлявыми партами

▪︎


геракл геракл
расскажи о подвигах силы
во имя фаллоса антропоса
во имя антропоцена

филомела филомела
молчи
вычерчивай мелом по льну
схему подрыва стволовых клеток империи

арахна арахна
храни наши щупальцы
и щупальцы донны харауэй
и щупальцы щупалец
щупалец щупалец щупалец

еще способные ощущать

▪︎

подошел взял за руку уверенно взял за шею за талию обвил уверенно обмотал ботвой облапал подлетел заронил семя уверенно уронил нанес урон непоправимый правильный подлетел праведный произвел по своему образу и подобию сам себя вос-произвел сам себе и родитель один и родитель двадцать один подлетел обмотал уронил семя заронил веру в себя и себе подобное произвел еще тысячу подобного неразличимого произвел устранение иного отличного инакового всякого подошел взял за руку тысячи торсов друг другу подобных обвились уверенно увязались товарищ с товарищем уверениями заверениями в своих благих намерениях благородных намерениях множиться множить себя и себе подобное подравнивая ножницами себе неподобное ножницами лишь подправляя себе не совсем или совсем себе не подобное только и всего


▪︎

восстание
стертых членом-ластиком с бумажек истории
сквозь корни пылевых царств
анархозавязи
испепеляют секаторы
не прибегая к пожару
впиваются языками во влагу холода
находят в воздухе удовольствие
сквозь тени увечья
одним касанием о своем забвении
на полигоне срезанных клиторов
проросших

это я смотрю моими глазами или не моими глазами?

я — это какая категория времени?

▪︎


ввинченные в землю стебли
с белесыми зонтиками
причесанными северным ветром

под каждым зонтиком сидит существо
перебирает холодную воду
во да
во да
во да
во да
во да
во да
во да
во да
во да
во да
во да
это — прошлое


у прошлого — припять памяти
(это не столько метафора, сколько)


оно забыло, что
ни бывшие шахты

ни бывшие дома культуры

ни бывшие колбасные комбинаты

ни бывшие заводы молочной продукции

ни заржавелые жигули

ни прогнившие москвичи

ни протухшие волги

ни прогорклые реки

ни скисшие берега

ни даже сахаровские спецприемники

не рассахариваются вспять
время —

мутный сироп

вздувшийся в животе

сахарином истории


▪︎

мне теперь столько же

сколько земле


я переплавляю яд в реку

и всегда-переплываю ее не задерживая дыхания

со всегда-открытыми веками


дно реки устилает ковер:
мириады цепляющихся корней
проглотивших песок и воду

больше нет водяных часов нет песочных часов

только сироп

время
засахаренное в борщевичном соку

сладко сладко всегда-плыть в соку

с никогда-уже ртом распахнутым
исходящим
никогда-уже пузырями
56.453517, 43.978826
(место эпилога и оптимистической нотки
для увязшей во ртах симфонии апокалипсиса)
гугл-земля, 2019. лиственница.
гугл-земля, 2020. зола.
почва, выевшая в себе дыру.
коричневая река.
учебник русского языка, 2-й класс, 2004:
«из стебля борщевика изготовить дудочку; после игры — съесть».
да мы бы поджарили себе рты! или мы уже себе их поджарили.
или мы всегда-уже их поджарили, всегда-уже обожгли язык.

(мы — это кто?)


спутниковый снимок чужого затылка. это не я.
это не мы. мы уже вымыли наш язык, вымыли ямы под языками.
выучили: из золы ничего не рождается.
лиственница сравнялась с гугл-землей.
гугл-земля сравняла счет с памятью.
раньше я была рыбой, плавала в этой реке.
это было давно, до учебников. до параграфов про бульон.
раньше я ела рыбный бульон. это было давно, но после учебников.
после параграфов про бульон. после побега борщевика
из лабораторий агробиологического провала. после
изобретения спутников. после первичного супа в животе моей мамы. после
перепосадки лиственницы на участок в шесть соток советской щедрости.

после всего, что я не знала об этой земле — своими глазами.

белые колонии зонтиков. перетянутая проводами река
отсчитывает свой пульс. животное, опознанное мной
как женщина, чистит кастрюлю песком, снимает белье
на счет три. на счет четыре выплывет рыбка
вверх животом.

она поднимает голову и смотрит своими глазами в мои глаза.
говорит своими словами в мой рот:
в моем животе животное. в животном песок. на песке таз. в тазу река.
в реке земля. на земле я. я не знаю, кто я. но и ты не знаешь, кто я.
сколько ни снимай кору за корой, будет еще кора и еще песок, еще камень,
еще живот
еще одного животного.

это будет до всего и это было после всего.
это есть, всегда, там, где «мы» и «я» бесконечно меняют места.
но есть и «сейчас». это твое сейчас. в нем
ты смотришь за мной и думаешь, что видишь и слышишь меня.
ты ничего не видишь и ничего не слышишь.
у меня нет твоего учебника и твоих отпечатков земли.
наша связь состоит из прорезей и воронок.
я ничего не вижу и ничего не слышу.
я еще не знаю твоего языка.
Избранный список притоков поэмы,
в необязательном порядке и с благодарностью:

(\\\//)
(\\///)
(===)
(===)
теги:
( \\ )
( \\ )
Татьяна Красильникова
Поэтесса и исследовательница. Учится в аспирантуре Колумбийского университета в Нью-Йорке и изучает экспериментальную феминистскую поэзию, экотеории, а также стратегии пропаганды и сопротивления в искусстве.
к выпуску ( 1 )